Известный прозаик и поэт из Оленегорска Александр Рыжов выпустил из печати новую книгу. Да не простую, а для детей. Книга увидела свет в Москве, в издательстве «Аквилегия М». О новом издании, о том, каково это - писать для детей, автор рассказал нашему корреспонденту.
- Первая детская книга после восемнадцати для взрослых, после поэзии, фэнтези, детективов, критики, драматургии - зачем? Проба сил - мол, я и это могу, или что-то иное?
- Скорее, именно проба сил. Я по натуре экспериментатор, люблю браться за что-то новое. Если не съесть, то хотя бы понадкусывать, распробовать, каково оно… Опыта в работе над книгами для детей у меня еще не было, вот и решил восполнить этот пробел. Сначала написал сказку для совсем маленьких, но когда сам перечитал, понял, что вышло слишком слащаво и наивно. Видимо, все-таки не моя тема либо не дозрел еще до нее.
Тогда взялся за книгу для ребят постарше. «Трое в подземелье» - повесть, ориентированная на подростков лет 10-12. С ними уже не надо заигрывать и сюсюкать, они вполне серьезные и развитые люди (тем более при нынешней акселерации!), так что в этом плане писать было проще. Я пользовался обычной лексикой, не опасаясь, что у моих читателей не хватит словарного запаса, чтобы понять, о чем я им рассказываю.
- А идея этой вещи как возникла? Какой-то конкретный повод имелся?
- Одно из крупных издательств объявило конкурс на лучшую книгу для детей. Это и подтолкнуло меня к началу работы, замысел для которой имелся уже давно. Написал довольно быстро - за месяц с небольшим. Правда, на конкурсе том ничего не завоевал: он был рассчитан как раз на малышей, а у меня получилось слишком «по-взрослому». Но, поскольку книга была уже написана, не хотелось, чтобы она лежала мертвым грузом. Я отправил ее в несколько детских издательств и получил предложение о публикации от «Аквилегии М».
Это издательство, быть может, не очень крупное, но у него есть ряд существенных плюсов. Оно не «всеядно» и специализируется конкретно на детской литературе. В этом деле у «аквилегинцев» богатый опыт, они не гонятся за количеством, не хватают все подряд и умеют, как говорится, отделять зерна от плевел. К выпуску каждой новинки относятся очень ответственно. Скажу, например, что обложку для моей книги перерисовывали трижды, прежде чем она попала «в масть». Сейчас, когда все, в том числе литература, поставлено на поток, такое вдумчивое отношение встречается редко.
- Писать книгу для детей - что это? Легче-труднее, интереснее-скучнее, чем для взрослых, или особых отличий нет?
- Не скучнее. Писательство - это ведь своеобразная игра. По крайней мере, у меня именно так. Когда я, допустим, пишу детектив, я играю с читателем в «Сыщик, найди вора». Помните, была такая старая детская забава? Мне интересно, как можно дольше водить аудиторию за нос, подбрасывать ложные ходы и только под конец выложить неожиданную правду.
В фантастике, особенно героической, главное - динамика. Герои не должны ни минуты сидеть без дела: необходимо создать просто-таки круговерть событий, которая затянет с первой страницы и не отпустит до самого финала. В документалистике важнее всего основательность. Информацию надо разложить по полочкам, рассортировать и подать в строгом порядке, как блюда за столом… У детской литературы тоже свои фишки, свои правила игры, которые необходимо учитывать. Поначалу, когда только осваиваешься в новом для себя пространстве, кажется сложновато, но затем втягиваешься и просто ловишь кайф от работы.
- Как ты вообще пишешь? Каков механизм, «внутренние приводы», которые используешь, чтобы писать? Если можно, позволь заглянуть за порог писательской кухни Александра Рыжова...
- Для меня самого это пока непостижимо. Может, потому и продолжаю писать? Если бы знал весь механизм до тонкостей, изучил, как он работает и от какого источника получает энергию, было бы, наверное, уже неинтересно. Творчество превратилось бы в штамповку изделий по заранее известной программе. Могу сказать только, что всегда есть некая точка отсчета или, если использовать термин Мандельштама, погудка.
Я имею в виду не первое написанное на белом листе слово будущего произведения, а какой-то щелчок, после которого в голове начинает собираться - из образов, из сюжетных поворотов, из отдельных слов и фраз - макет новой книги. И вот когда этот виртуальный, мысленный костяк в достаточной степени обрастет мясом, тогда уже садишься за компьютер и начинаешь переносить его на бумагу. Но все равно в конце получается совсем не то, что задумывалось! И, на мой взгляд, это главная тайна и главная прелесть творческой работы.
- Есть ли рецепт детской книги: как в хорошем борще, что нужно, чтобы был и наваристым, и аппетитным?
- Я бы сказал, что она сочетает в себе все особенности «взрослой» литературы, которые я перечислял выше. Должна быть тайна - обязательно! Кто из нас в детстве не любил сюжетов с тайнами? Нужно (как в детективе) дать читателю возможность поработать головой самостоятельно, потому что ребенок в отличие от взрослого не любит пассивного чтения. Он берет книгу не для того, чтобы тупо убить время. Для него это тоже игра, и он хочет быть ее полноправным участником. Должна быть динамика, чтобы он не заскучал по дороге от пролога к эпилогу, продираясь сквозь долгие лирические отступления и тоскливые рассуждения. Но должна быть и основательность, должна быть польза, должно быть что-то новое - какой-то новый штрих к той картине мира, которая уже начала складываться в его голове. Учесть все эти требования непросто, но тем интереснее работа.
- Книга получилась, на мой взгляд, очень «литературная» - с множеством отсылов к определенным книгам и историческим эпохам. Поймет ли все это современный, не слишком жадный до книг читатель, не отпугнет ли его это?
- Вот и поглядим! Я ведь сам не знаю, какова будет реакция публики. Мне кажется, таких книг сейчас очень мало. Авторы и издатели делают ставку на крутой экшн, на «приключенчество» без какой-либо моральной или интеллектуальной подоплеки, без пищи для ума и сердца.
Мне же очень хочется вернуть времена прежней детской литературы, которая не только развлекала, но и учила. Нет, она не должна быть наставительной и дидактичной - это скучно. Писатель обязан растворить новые для ребенка сведения о мире в лихом сюжете, как таблетку растворяют в стакане воды. Чтоб читатель проглотил и не поморщился. И чтобы лишь потом понял, что после прочтения этой книжки он стал чуточку умнее.
- А ты сам чьи книги в детстве читал? Самые любимые ведь были? Почему именно эти?
- Как раз такие и читал - с лихим сюжетом, но не пустышки. В этом плане образец номер один для меня Жюль Верн. Никто не скажет, что книги его скучно читать, но при этом сколько в них сведений по истории, географии, физике, биологии, другим наукам. Зачитывался также Беляевым, Уэллсом, Обручевым… Собственно, «Троих в подземелье» я старался написать так, чтобы мне самому, будь я все еще ребенком, интересно было их читать.
- И традиционный вопрос: продолжение будет? Или хотя бы еще одна детская книга? Над чем вообще, если не секрет, сейчас работаешь?
- Все будет зависеть от того, насколько востребованной окажется эта книга. Если говорить откровенно, мне нравятся персонажи, которых я для нее придумал, и было бы жаль с ними расставаться. Думается, они вместе могут совершить еще немало подвигов. Но их дальнейшая судьба определяется читательским спросом - на него и буду ориентироваться. А пока хочу немного отдохнуть от прозы. Собираю потихоньку новый сборник стихов, уже седьмой по счету. Хочется, чтобы он получился не хуже предыдущих, но для этого над текстами еще работать и работать…
Чертов Коготь. Отрывок из повести «Трое в подземелье». Александр РЫЖОВ
- «Чертов Коготь называют еще Камнем Грешников. Мимо него проходи со смирением… - с трудом разобрала она литеры на побуревшей от огня бумаге. - Если груз твоих грехов велик, камень притянет его вместе с тобой, и ты будешь обречен на вечные муки в подземной темнице…» Какая прелесть!
Повеяло романтикой, той, в которую Ульяна погружалась, читая Дюма и Стивенсона, Верна и Лондона, Киплинга и Рида, Купера и Берроуза. Вечные муки в подземной темнице! Такое счастье только графу Монте-Кристо доставалось…
Но Вилли, зануда и прагматик, прогундел кисло:
- Что-то я пока ничего не замечаю. Либо мы безгрешные, либо он не работает.
И только он это прогундел, как нож вылетел из его руки, словно его выдернула какая-то сила, и со смачным щелчком прилип к Чертову Когтю. Одновременно та же сила выхватила у Люсьена фонарик, а из кармана Ульяны - пистолет. Щелк! Щелк! - и оба этих предмета тоже притянулись к камню. Люсьена повело вперед, он выгнулся дугой, стараясь удержаться на месте, но не устоял и с криком налетел животом на злосчастную глыбу.
- Что? Что такое? - возопили все в один голос.
Вилли и Ульяна ошалело смотрели на Люсьена, который, как рыба, насаженная на острогу, трепыхался, будучи не в силах отсоединиться от камня.
- Не притворяйся, - проговорила Ульяна, хотя и видела, что он не притворяется.
- Помогите мне! - запричитал Люсьен. - Оно меня не отпускает!
Вилли снял очки, снова надел их и, выйдя, в конце концов, из ступора, обошел Чертов Коготь кругом. Подергал нож, фонарик, пистолет: они пристали накрепко, точно их приварили. Затем исследовательский взор его обратился к животу Люсьена. В голове у Вилли появились проблески.
- У тебя пряжка на ремне стальная?
- Да…
- У меня пластмассовая. А у тебя? - Он обратился к Ульяне.
- У меня вообще ремня нет.
- Тогда все элементарно!
- Думаешь, этот Чертов Коготь - магнит?
- Естественно. Он притянул только вещи, сделанные из металла. Так что наши грехи здесь ни при чем.
- Почему же он не сработал сразу, как только мы к нему подошли?
- С этим сложнее, но могу предположить, что магнитное поле у него не постоянное, а возникает от случая к случаю.
- Разве так бывает?
- Бывает. В электромагнитах, например.
Ульяна призадумалась.
- Я не такая уж дока в физике, но, по-моему, электромагниты работают от электричества, и их кто-то должен включать…
- Хватит базарить! - проревел попавший в ловушку Люсьен. - Устроили консилиум-симпозиум… Тащите меня!
Вилли критически оглядел брата, похожего на муху, попавшую в клей, и выдвинул другое предложение:
- Ремень расстегни, вот и освободишься.
Люсьен попробовал последовать его совету, долго возился, дергал хлястик, но ничего не вышло.
- Пряжка прилипла! Не расстегнуть… - Он еще немного подергался и попросил обреченно: - Режь ножом!
- Кого, тебя? Чтоб не мучился?
- Ремень, удод!
Вилли развел руками.
- Рад бы, да нож тоже к камню притянуло. Не отлепляется.
Люсьен взвыл. Угодить в такую кретинскую ситуацию и из-за чего - из-за какой-то пряжки! Хоть зубами ремень грызи… А эти двое стоят и, наверное, угорают мысленно над его унизительным положением. Самих бы сюда - как карасей на крючок…
Ни Вилли, ни Ульяне было не до смеха: каждый из них понимал, что веселье тут неуместно.
- Мы теперь в самом деле прикованы к этому камню, - промолвил Вилли, поправляя очки и втайне радуясь, что оправа у них не металлическая. - Все трое. Без фонарика дорогу к выходу не найти.
- Есть зажигалка…
- Света она дает очень мало, а нам через полпещеры идти… Надо думать, как высвободить наше имущество.
- Сначала меня! - возмутился Люсьен.
- И тебя. Заодно.
Не зная, откуда получить ответ на поставленный Вилли вопрос, Ульяна вновь зашелестела опаленными страницами. И сделала это не напрасно.
- Есть! Есть способ! Слушайте: «Если кто-либо из безгрешных смилостивится над несчастным и захочет его освободить, он должен отыскать в зале Возмездия особый сталагмит, провести через него от Чертова Когтя воображаемую линию и там, где она достигнет стены, вынуть на высоте трех футов плиту и бросить в открывшееся отверстие монету…»
- Уже кое-что, - Вилли осмотрелся: сталагмиты окружали его густым частоколом. - Тут их не одна сотня, где же тот особый?
- Сейчас, - Ульяна поднесла бумагу к фонарику, вчиталась в еле различимые буквы. - «Для того чтобы отыскать нужный сталагмит, реши задачу, выбитую на памятнике древнегреческому математику Диофанту». Вот ее текст: «Прохожий! Под этим камнем покоится прах Диофанта, умершего в старости. Шестую часть его жизни заняло детство, двенадцатую - отрочество, седьмую - юность. Затем протекла половина его жизни, после чего он женился. Через пять лет у него родился сын, а когда сыну минуло четыре года, Диофант скончался. Указав точный возраст его на момент смерти, ты справишься с задачей».
- Пока вы будете высчитывать, я коньки отброшу, - пискнул Люсьен. - Может, проще от балды? Проверьте все сталагмиты по одному…
- Сдурел! Через каждый проводить воображаемую линию, потом тыкать в плиты - эдак ты тут до китайской пасхи париться будешь. - Вилли через руку Ульяны посмотрел на бумагу. - Задачка простейшая. Алгебра, пятый класс, - он наморщил лоб. - Уан момент, плиз. Значит, имеем мы четыре года и пять лет - итого девять. Остальное разбито на доли: одна вторая, одна седьмая, одна двенадцатая, одна шестая… Принимаем жизнь до рождения сына за икс… составляем равенство… умножаем… складываем… - Вилли произвел в уме необходимые подсчеты и, как ЭВМ после нажатия кнопки, выдал ответ: - Восемьдесят четыре!
- Какой ты умный! - умилилась Ульяна.
- Супербизон! - дополнил Люсьен, но не преминул внести поправку: - Хоть и малахольный.
Предстояло найти нужный сталагмит. Низ страницы с задачей про Диофанта был почти черным, и Ульяне стоило больших усилий прочесть концовку:
- «Отсчитай от… от галереи, по которой ты при… пришел сюда, столько сталагмитов, сколько лет было Диофанту, когда он усп… успок… упокоился и почил вечным сном. Считать нужно в том направлении, в каком… в каком движется по кругу часовая стрелка…»
- Ага! Значит, по часовой стрелке отсчитать от входа восемьдесят четыре сталагмита. Поехали!
Вилли с Ульяной вернулись к кораллитовой галерее и пошли от нее вдоль стены, вслух считая росшие, как стебли бамбука в азиатских джунглях, сталагмиты:
- Один, два, три, четыре, пять…
Так досчитали до восьмидесяти четырех. Искомый сталагмит, высотой не превышавший карликовую березку, рос шагах в десяти от Чертова Когтя. Когда это обнаружилось, Ульяна выразила недовольство:
- Проще было не от входа считать, а от выхода.
- Мудрые не ищут легких путей, - провозгласил Вилли. - Проведем теперь линию.
Он не стал полагаться на воображение и поступил более основательно: встал за спиной Люсьена и направил взгляд так, чтобы сталагмит номер восемьдесят четыре оказался точно напротив Чертова Когтя. Затем попросил Ульяну подойти к стене.
- Чуть левее… Нет, теперь вправо. Так! Еще чуть-чуть… Все! Стой там и не двигайся.
Чертов Коготь, сталагмит и Ульяна находились на одной прямой. Тучный Вилли вперевалку приблизился к стене и принялся шарить по ней на уровне своей груди. Фонарик, приставший к камню, светил вбок, поэтому пользы от него было немного.
- Три фута - это сколько? - спросила Ульяна.
- Девятьсот четырнадцать целых и четыре сотых миллиметра, - отчеканил Вилли. - Если округлить: девяносто один с половиной сантиметр. Но в нашем случае наверняка и эти полсантиметра можно отбросить… Кажется, нашел!
Из стены выпирал плоский камень, не больше ладони в длину. Вилли расшатал его и, подцепив ногтями, извлек из глубокого гнезда. В стене открылась дырка, из которой едва ощутимо потянуло сквозняком. Вилли заглянул в нее, но ничего не увидел.
- У кого есть монетка?
- У меня только сотенные, бумажками, - сказал Люсьен.
Ульяна порылась у себя в карманах.
- Две монеты. Рубль и пять рублей.
- Давай пятерку, она побольше, - Вилли двумя пальцами взял у нее монету, осторожно засунул руку в дыру.
- Не тяни! - взревел Люсьен, страдая, как распятый на скале Прометей. - У меня уже позвоночник переламывается.
- Потерпишь.
- Тебе бы так, враскорячку, час постоять, давно бы уже закукарекал, как цыпленок жареный…
Вилли разжал пальцы, и монета полетела в дыру. В глубине что-то звякнуло, коротко загудело…
Бац! Это Люсьен отвалился от Чертова Когтя и, потеряв равновесие, грянулся наземь. На него массивным градом посыпались фонарик, нож и пистолет. Рукоятка фонарика огрела его по затылку, он вскрикнул от боли, но ощущение свободы - ни с чем не сравнимое - возобладало над столь мелкой неприятностью. Люсьен на радостях вскочил, потом снова упал - на упругие, как каучук, руки - и влегкую исполнил на бугристом полу пещеры не дававшуюся прежде «черепашку».
Обрадовался и Вилли - не вызволению Люсьена, а тому, что в их распоряжение вернулись крайне нужные вещи. Он подобрал нож и фонарик, Люсьен, пользуясь моментом, хотел сцапать Радин пистолет, но Ульяна была начеку и опередила его. Засовывая оружие в карман, взглянула на брейкера не без ядовитости: нечего было выпендриваться и по полу скакать. Чай не лягушка.